27 марта 2010
Нужно было быстренько и совсем недалеко съездить к приятелю и обратно. Снег по колено и перспектива долго откапывать автомобиль натолкнули на мысль о «леваке», как говорит моя бабушка.
Я выбежала из дома и еще на бегу подняла руку. Тут же остановился небольшой видавший виды автомобиль с ярко-желтым инвалидным знаком на лобовом стекле.
При богатстве выбора в Москве, я обычно такие авто игнорирую, но тут инвалидный знак заставил меня даже обрадоваться: дело решу и добро сделаю.Спрашиваю: «Сколько до «друга» и обратно и знает ли где это», он: «столько-то, дорогу знаю». Я согласилась, хотя это была цена для неплохой иномарки на хорошей зимней резине.
За рулем инвалид лет 60ти, управляет 3-мя рычагами, салон грязный, машина еле едет, колеса проскальзывают, скорость не больше 30-40 км/ч. Но я не падаю духом, думаю: «ничего, потерплю, нужно же людям помогать!»
«Левак» сразу начал на жизнь жаловаться, что машина почти сломалась, пенсии не хватает, жена денег на ремонт не дает, и т.п. Я слушаю, сочувствую. А он все настойчивей: что бываю добрые люди, которые ему больше денег дают, что вот только что две такие хорошие добрые девушки дали больше, чем договаривались и опять про ремень ГРМ, помпу, бендекс и прочие форсунки.
Тут у меня телефон звонит, а он в разговор лезет: «Кто звонит?», потом: «С кем живешь? Где работаешь? Хорошо платят?». Тут я уже строже стала с ним разговаривать, а он все за свое: «денег нет…, машина почти сломалась…». Да я уже и сама вижу, что сломалась – совсем на горку залезть не можем, колеса на месте прокручиваются, «машину нужно ремонтировать, я вот еле довез внучку до Красногорска, она там на лыжах катается в трубе (речь идет о горнолыжном комплексе СнежКом), еще забирать ее сейчас поеду, а машина не тянет, деньги нужны…»
Еле доехали, оказалось, он адреса не знал и картой не пользуется, потому что москвич и все знает. Нашлась карта в бардачке, и я разобралась, как доехать. «Левак» примолк.
Домой добрались минут через 40. «Я не буду до дома довозить, а то мне не удобно будет разворачиваться, ты тут дойдешь». Я уже на все согласна, лишь бы попрощаться, а он все канючит: «Ну добавь денег-то, я ж инвалид, машину нужно ремонтировать… ну дай». Я сказала «простите», вышла почти на ходу и еще долго жила с мыслью о «леваке» и его способе зарабатывать: если бы он, остановившись, просто попросил у меня денег, я бы дала и вовсе не нужно мне «медвежью услугу» оказывать.