Кому я ближний?
Вот сосед, старик лет семидесяти. Он медленно выбирается из лифта, заставляя нас нетерпеливо топтаться на месте. Так же медленно, осторожно он преодолевает порог входной двери. Мы же спешим! Видно, в магазин собрался, в руках старомодная сумка. Одинокий он, надо бы как-то зайти, может, в магазин, в аптеку сбегать, да-да, обязательно.
.. Потом спохватываешься, что не видел его уже некоторое время. Пожалуй, месяца два. В животе вдруг возникает зыбкая пустота, становится страшно и тоскливо. Вечером с надеждой смотришь на его окна, может, он просто болеет и не выходит. Но его окна темны, и ничто не спасает от стыда: знал, что было хорошо, и снова не сделал...
Если смотреть на людей вокруг неравнодушным взглядом, то сердце начинает разрываться от жалости. Беспризорные дети, одинокие старики — как они выживают? Что чувствуют неизлечимо больные? О чём думают излечимо больные, которые не могут собрать денег на операцию? Но как только начинаешь их жалеть, понимаешь, что им же всем надо помогать. Возникает ощущение обязанности, долга помочь и проявить заветное милосердие — и тут же ощущение вины: обязанностью этой я пренебрегаю. И гонишь от себя эту вину, а она не уходит, если не постараться забыть, что есть эти оборванные, голодные, больные, одинокие, слабые и беззащитные... И подавляешь в себе сострадание, потому что ощущать сострадание, не давая ему выхода, невыносимо, и всем помочь нельзя, а ещё дела, и дома семья, и ещё что-то важное... И не может человек не сострадать несчастному, но может подавить в себе это сострадание; не может не стыдиться удушенного сострадания, но может привыкнуть к мукам совести.
И потому человеком быть трудно.
Универсальный закон
Такого рода тест и такого рода эффект можно найти и в Новом Завете. Некий законник спрашивал Иисуса: Учитель, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Господь ему предложил ответить самому — и законник знал правильный ответ: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя. Законник, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний? (Лк. 10, 26-29). Вот это пример того, как мы знаем правильные ответы в теории и как ищем обходных путей на практике.
И тогда Иисус, чтобы наполнить духом закон, который для вопрошавшего превратился в мёртвую букву, рассказал притчу о добром самарянине. Оказалось, что близость людей определяется не расстоянием, не родством, не национальностью и не сословием. Иисус помогает это понять, подчёркивая, что нельзя найти ближнего в поиске «от себя» («кто мой ближний?»). Из притчи следует, что вопрос следует ставить «кому я ближний?» А я становлюсь ближним тому, кому я «оказал милость», а не наоборот: вот мои ближние (родные, друзья...), только их и буду любить. Задать параметры близости на будущее, определить круг ближних, ограничить любовь — нельзя. Близость и любовь в притче приобретают тождественный смысл: близость создаётся деланием добра, — а разве это не любовь?
В контексте этой притчи несложное правило «возлюби ближнего» приобретает глубокий и сложный смысл. Во-первых, человек обязан оказывать милость людям, нуждающимся в помощи, иначе он не может стать для них ближним и наследовать жизнь вечную. Во-вторых, человек обязан любить тех, кто оказывает милость ему, то есть своих ближних. Это правило не знает исключений — и потому человеком быть трудно. Но это — универсальный закон человеческого общежития, принцип всеобщей гармонии.
Трудно быть человеком ?
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Подписаться